Продолжение истории про легендарного игрока Рика Бэрри
ЧАСТЬ 1
Но громом среди ясного неба стала новость о том, что Бэрри покидает команду. Причем по собственной инициативе. До сих пор можно встретить массу версий, почему Рик переехал из Сан-Франциско, даже комментарии самих участников менялись с течением времени, однако, чтобы восстановить историческую справедливость, мы будем двигаться по хронологии.
19 мая 1967 года владелец клуба Мьюли отправился в Италию повидаться с дочкой. Перед отъездом он виделся с Бэрри, который попросил передать дочке привет. Это был последний раз, когда игрок и владелец команды виделись до противоречивого решения Рика. До этого босс, по советам своей звезды ("Франклин, со всеми теми деньгами, которые я зарабатываю вне баскетбола, даже не бойся предлагать Нэйту зарплату выше, чем у меня. Я понимаю, что он [будучи негром] никогда не получит того же признания, что и я, а значит подобная разница будет просто восстановлением справедливости"), предложил Термонду длительный контракт с зарплатой 80 тысяч долларов в год.
12 мая Рик получил предложение по продлению контракта, в котором стояла сумма 40 тысяч долларов в год. После непродолжительных дискуссий, Мьюли согласился поднять стартовую планку до полусотни тысяч, при этом с учетом всех бонусов, отчислений с продажи билетов и тому подобного, Бэрри получал около 75 тысяч в год. Однако звезду задело то, насколько малая сумма была предложена поначалу. "Я не хотел говорить Франклину, насколько я был разочарован. Если бы я это сделал, начались торги, а я просто хотел проверить, насколько высоко он оценивает меня и мою роль для команды. И я оказался разочарован результатом". Будучи в Италии, Мьюли подумал, что наверное он недооценил ключевого игрока и поэтому, вернувшись, 20 июня связался с Риком для того, чтобы предложить ему контракт с базовым окладом в 75 тысяч. Однако было уже поздно. Надежда всего Сан-Франциско сказала: "Извини, я уже подписал контракт с Оклэндом".
Бэрри решил перейти в новообразованную команду АБА, основателем и владельцем которой являлся известный актер Пэт Бун. Условия контракта предполагали ежегодный оклад в 75 тысяч долларов, 15% акций самого баскетбольного клуба и 5% от продажи билетов. Поговаривают, что игроку предлагали на выбор имущество в Нью-Йорке или пакет акций, и "помощники" игрока посоветовали взять часть клуба. Также ходят слухи, что кроме этого была неофициальная договоренность о том, что владелец клуба поможет проложить Бэрри дорогу в Голливуд. Таким образом молодой игрок завоюет не только экраны телевизоров, но и кинотеатров.
Естественно, на игрока сразу же обрушился шквал обвинений в предательстве, как со стороны болельщиков команды. Так и со стороны журналистов. Особенности поведения баскетболиста, которые раньше считались особой "фишкой", теперь стали еще одним поводом ненавидеть игрока. Сам же Рик отвечал: "Я знаю, что некоторые люди называют меня предателем. Но разве это честно? Им надо посмотреть на это с той же стороны, что и на свою работу. Это то, чем я прокармливаю свою семью. Почему теперь я должен называться нелояльным? Они меняют место работы, и никто не называет их нелояльными. Если бы все в мире строилось на лояльности, то никто никогда не заработал бы себе денег".
Правда, амбициозным планам юной звезды не суждено было сбыться: уже 23 июня владелец Сан-Франциско Уорриорз Франклин Мьюли подал в суд на игрока за нарушение условий контракта, требуя выплаты 750 тысяч долларов (!) (за эти деньги тогда можно было купить баскетбольный клуб) в качестве компенсации за досрочное расторжение контракта или же запрета выступления в составе другого клуба до конца действующего контракта (то есть один год). В свою очередь, адвокаты игрока подали встречный иск, обвиняя клуб НБА в нарушении антимонопольного законодательства Соединенных Штатов Америки, пытаясь представить это как попытку помешать новообразованной лиге утвердиться в спортивном пространстве страны. Для самого Бэрри подобное развитие событий стало абсолютно неожиданным. Как он сам признался, пункт о компенсации за одностороннее расторжение контракта стал для него полной неожиданностью. "У меня должен был быть адвокат с самого начала. Этого всего никогда бы не случилось, будь рядом со мной адвокат".
Однако кроме денег были и другие причины, по которым Рик решил покинуть клуб. Так, немаловажную роль в этом решении отыграл тот факт, что генеральным менеджером и тренером Оукс был тесть Бэрри, Брюс Хейл, который был его университетским тренером. Намного позже именно этот фактор игрок назовет основным в переходе, однако тогда он думал совсем по другому: "Конечно, мой тесть был значительным фактором. Но, и я никогда не говорил этого Мьюли, если бы Франклин сделал мне достойное предложение, всех этих событий не было. Вообще. У меня даже мысли об этом не возникло бы". К тому же, несмотря на запредельную результативность, форварду было неудобно играть при Шермане. Все это вылилось в стычку между игроком и тренером в Финалах против Филадельфии. "После этого я просто не мог играть под руководством этого тренера". В этом же контексте досталось и Мьюли за то, что уволил в межсезонье Ханнума. "Никто не сможет убедить меня в том, что с Алексом Ханнумом наша команда сыграла бы хуже, чем в прошедшем сезоне, и не смогла бы выиграть чемпионство".
Понятно, что после таких комментариев не могло быть и речи о том, чтобы вернуть Бэрри в команду. Даже сам владелец Воинов признавал это: "Конечно, хотелось бы верить, что завтрашним утром Рик придет и скажет "извини, я погорячился и возвращаюсь доиграть контракт", может, тогда бы нам удалось все забыть, вернуть ему имидж звезды и сделать вид, что ничего не произошло. Однако я понимаю, что этого не будет. И обиднее всего не то, что мы теряем игрока, главную звезду. Самое обидное то, что я теряю собственную мечту о создании команды-чемпиона. Я чувствовал это, видел, что на моих глазах, при моем непосредственном участии, рождается нечто великое. И оно испарилось прямо у меня перед носом".
Наверное нетрудно догадаться, что процесс Бэрри проиграл и, не желая платить уйму денег компенсации, провел целый сезон вне баскетбольных площадок, наслаждаясь обществом сына, жены и игрой в гольф. Уже тогда образ жизни Голден Боя, американской мечты, потихоньку начал сменяться жизнью отшельника, которому не были рады не то, что в телевизоре, но даже в центре Сан-Франциско. Рик, конечно, виду не подавал, заявляя, что "прожить год без баскетбола оказалось намного легче, чем я думал".
В течение всего года он регулярно посещал не только заседания суда, но и просто встречи с Мьюли, как говорится, "за закрытыми дверьми". После подобных визитов Франклин делился с прессой, что "Рик настолько загорается играть за Воинов, что если бы у меня с собой была его майка, то он бы ее надел и побежал на паркет. Увы, его адвокаты строго запрещают ему возвращаться в команду, поэтому я ничего не могу поделать". Что интересно, майка с двадцать четвертым номером Бэрри (взятым в честь бейсболиста Уилли Мэйза, его кумира детства) была выведена из обращения, будто владелец клуба чувствовал, что когда-то Рику еще предстоит вновь ее одеть. Более того, ввязавшись в подобную авантюру, Бэрри даже не получил того, что хотел – большая часть зарплаты уходила на затраты по работе адвокатов. После того как игрока признали виновным и вынудили выплатить судебные издержки выигравшей стороне, Рику пришлось обращаться за помощью к Буну, который и погасил все долги баламута.
Вопреки всем ожиданиям, уровень игры Бэрри нисколько не снизился за год простоя, более того, будучи единоличным лидером команды, он проявлял себя не только как великолепный скорер, но и как диспетчер, мастер подборов и плотный защитник. Под руководством своего старого знакомого Алекса Ханнума уже не вундеркинд, а зрелый игрок чувствовал себя просто великолепно. Однако долго наслаждаться жизнью у Бэрри не получилось – из-за травмы он отыграл лишь 35 игр в сезоне, что, правда, не помешало ему привести свой коллектив к чемпионству в АБА.
Увы, наслаждаться жизнью на Западном берегу, будучи главной звездой АБА, у Бэрри не получилось. Не потому что в АБА появился кто-то лучше, нет. А потому что по условиям контракта со "старшей" НБА команды из Лос Анджелеса (Старз) и Оклэнд (Оукс) должны были покинуть эти рынки, чтобы не создавать конкуренции Национальной Баскетбольной ассоциации. Наш герой до последнего отказывался верить в то, что ему придется оставить все свои шикарные машины (Порше и Феррари) в гараже возле виллы на берегу океана, однако это оказалось правдой, и клуб (акционером которого все еще оставался Бэрри) переехал в Вирджинию.
Естественно, Рик был недоволен, поэтому решил пойти по знакомому сценарию, и перед отъездом в Вирджинию подписал пятилетний контракт с Сан-Франциско Уорриорз. Результатом подобного действия стала очередная судебная тяжба, на этот раз с владельцем Вашингтон Кэпиталз (нового названия и места пребывания Оклэнд Оукс) Эрлом Форманом. Ведь игрок все еще был связан пятилетним контрактом с клубом, который, пускай и переехал, все еще оставался тем же юридическим лицом. Причем, даже несмотря на судебный запрет любого контакта с Форманом, Мьюли все-таки пытался договориться о компенсации за выкуп контракта Бэрри. Вначале Форманом называлась сумма в 200 тысяч, затем, когда Мьюли готов был ее выложить, она возросла до полумиллиона, а затем с комментарием, что "Бэрри важнее для Вирджинии и всей АБА, чем любая сумма денег" вообще отказался продолжать переговоры. Суд, естественно, постановил, что контракт игрока остается в силе, и он должен отработать его до конца.
Так как очевидно было, что в Вирджинии Рик играть не собирается в принципе ("Я не хочу, чтобы мой сын пришел из местной школы домой и протянул с южным акцентом: «привееет, пааап…"), ни за какие деньги ("Эрл думает, что если он предложит мне деньги, то я счастливо останусь в Норфолке. Но я уже счастливчик, очень небольшое количество людей в мире живут лучше меня. Поэтому деньги не смогут улучшить мое здесь пребывание"), Форман вынужден был обменять его контракт в Нью-Йорк, где он был частью сильной по меркам АБА команды, которая, увы, не смогла выиграть чемпионство с нашим героем в составе. Просто "доиграв" оставшееся по контракту время, Бэрри вернулся в Окленд, где на тот момент базировалась (и находится до сих пор) его родная команда, Уорриорз. Вернулся самым ненавидимым игроком в истории Ассоциации.
"Все говорят о великих комбинациях, которые видели болельщики этой игры. Говорят про Джерри Уэста и Элджина Бэйлора, про Боба Коузи и Билла Рассела. Рик и я должны были стать такой же комбинацией. Конечно, я рад, что Рик вернулся, и теперь мы можем снова попытаться подняться на их уровень, но это не значит, что я не расстраиваюсь из-за пяти лет, которые мы потеряли. Мы могли стать одной из таких комбинаций и выигрывать титул за титулом. Теперь мы снова получили шанс. Но теперь мы ветераны с больными коленями" - такими словами встретил своего старого приятеля Нэйт Тормонд.
Вояж в АБА ощутимо изменил игровые качества форварда. Бэрри стал тяжелее, стал плотнее играть в защите и стал больше играть на команду. Однако стиль поведения во время матча ни капли не поменялся: все та же гримаса в напряженные моменты, все те же стиснутые зубы, все те же покрикивания на судей и партнеров. Кое-кто даже предполагает, что стиснутые зубы – пережиток детства. Когда у Рика начали расти коренные зубы, они выросли настолько криво, что наш герой стеснялся улыбаться. Зубы звезде уже давно выправили, однако нелюбовь к их обнажению в улыбке осталась. Юношеская темпераментность, которой раньше был подкреплен перфекционизм Бэрри, сменилась более взрослой надменностью. Если раньше наш герой признавал, что немного людей в мире зарабатывают лучше него, то сейчас он был уверен, что лишь очень малое количество людей в мире играют лучше него.
Его мнение, правда, не сильно беспокоило публику, засвистывающую его во время каждого матча. В каком городе он бы ни играл, как бы он ни сыграл, он никогда не слышал, как трибуны скандируют его имя, никогда не видел плакатов, на которых были бы написаны слова любви. Уже после окончания карьеры он сказал, что "меня не просто никто не обожал, как это было с Ирвингом или Уэстом. Я никому даже просто не нравился". Но даже несмотря на это, Бэрри демонстрировал игру, которая заслуживала всяческих похвал. Однако в команде не хватало того, что называлось "химией". Хотя сам Рик и говорил, что у него к партнерам по команде хорошее отношение, остальные партнеры по команде думали иначе. Его постоянную критику они воспринимали как попытку доказать, что он был самым лучшим, что он единственный знал, как правильно что-то делать.
Хотя он просто выдвигал ко всем такие же критерии, как и к себе. "Ему было тяжело понять, будучи суперзвездой, что другие игроки просто физически не могут делать на паркете того, что делал он", - так комментировал эту ситуацию тренер команду Эл Эттлз. И очень долго именно этот барьер, который сам же Рик и поставил, мешал этому великолепному составу (и Тормонд, и Бэрри входят в двадцатку лучших игроков в истории Ассоциации на своих позициях, а Рассел, пускай и не дорос до такого уровня, однако тоже на то время был исполнителем очень качественным) добиться каких-то серьезных результатов. К тому же, кроме этих звездных исполнителей, состав Воинов был на то время самым, пожалуй, глубоким в Лиге. Но в первый сезон после возвращения Голден Стэйт был остановлен в финале конференции Лейкерс, а на следующий год Воинам вообще не удалось выйти в плей-офф. Очевидно, что в команде надо было что-то менять. И очевидным казалось решение избавиться от такого проблемного игрока, как Бэрри, дав фронт-корту Рассел-Тормонд последний шанс (а им обоим было уже за 30) добиться чего-то в своей карьере.
Но Мьюли, решив, что если Рассел и Термонд в своем расцвете не смогли замахнуться на титул (а с ними в команде играл еще и великий Джерри Лукас), то сейчас, с возрастом, и подавно, решил положиться на человека, который семь лет назад уже предал мечты, которые на него возлагались. Поэтому перед сезоном 1974/75 команду покинули и будущий член Зала Славы Нэйт Термонд (за него из Чикаго в команду пришел Клиффорд Рэй, средний по классу игрок), и Кэззи Рассел. Особенно тяжело было расставаться с Нэйтом: после бегства из клуба Бэрри Мьюли пообещал Нэйту, что тот будет фрэнчайз-игроком. И на протяжении многих лет в клубе было железное правило: никто не может получать больше денег, чем Термонд (даже Бэрри после возвращения получал меньший оклад). Однако тогда никто и представить не мог, что именно Клиффорд Рэй станет залогом будущего успеха клуба.
Как уже говорилось, атмосфера в раздевалке Воинов была довольно тяжелой. Даже несмотря на то, что Рик всегда отдавал все свои призовые купоны за участие в Матчах всех звезд новичкам, которые зарабатывали меньше всего, даже несмотря на то, что он всегда был готов помочь партнеру по команде финансово, он был непонимаем из-за своего характера. "Некоторые ребята могут досчитать до десяти, а потом начать реагировать. Я не могу даже досчитать до одного". Однако Клиф все изменил. Будучи новичком клуба, он первым делом пошел на активный контакт с лидером команды, звездой. Как позже сам признавался Рик, Рэй стал единственным его другом в коллективе. "Я думаю, что я хороший человек. Многие люди судят обо мне так, каким они видят меня на площадке. Но даже если на паркете я последний говнюк, то в жизни я намного более сентиментальный, чем кажусь". И новый центровой стал первым игроком, который с этим согласился.
Однажды он собрал вокруг себя всех и сказал: "Рик – это наша команда. Он - суперзвезда. Может, он не самый приятный парень, чтобы пригласить его на рождественский ужин, но если мы хотим победить, то он – то, что нам нужно. Он может говорить какие-то вещи, которые вас обидят, но и вы можете просто неправильно воспринять то, что слышите. Мы должны держаться за него. Он – наш билет к успеху".
Перед сезоном 1974/75 Бэрри был выбран капитаном команды. Сам игрок был шокирован этим первым за многие годы показателем его признания со стороны. "Я никогда не был капитаном команды до этого, и если и настало время, чтобы примерить на себя эту ношу, то сейчас. Для меня это значит не просто пожимать руку капитану соперника перед матчем, но и принимать активное участие в развитии команды, подсказывать другим игрокам, что им исправить в игре. Да, я буду их критиковать. Но делать я это буду исключительно с целью улучшения игры, а ни в коем случае не унижения самих игроков". В общем, капитанская должность просто-напросто легитимизировала то, чем Рик занимался до того. А это значило, что партнеры по команде наконец-то приняли Бэрри таким, какой он есть.
Но стоило признать, что качественно команда все-таки ослабла за это межсезонье. И вместе с капитанской ролью Рик примерил на себя роль единственной звезды, человека, ответственного за результат. И оказалось, что это именно то, чего не хватало звездному форварду после возвращения. "В прошлом году, если он не мог попасть пять-шесть бросков подряд, он знал, что в следующий раз мяч дадут Расселу, а не ему, и это его очень расстраивало. В этом году все по-другому. Теперь он – наша надежда, ключ к успеху. Все ждут от него победных бросков. И ему это нравится. Он с радостью делится мячом со всеми, даже самыми молодыми игроками. Потому что он знает, что как только нам понадобится забить ключевой бросок, мяч будет у него", - так комментировал ситуацию Джефф Маллинз, защитник Голден Стейт.
Да и сам герой не скрывал своего удовольствия ни от игры команды, ни от возложенной на него ответственности: "В этой команде собрались невероятные игроки. Для них результат игры важнее, чем собственная результативность. Что касается давления, то это зависит исключительно от игрока. Я могу забросить один и тот же бросок в начале первой четверти и за секунду до сирены. Но мне намного приятнее бросать во втором случае. Если ты промахнешься, никто не кричит, что ты пожадничал. Но если ты попадаешь, ты получаешь всю славу и становишься героем игры. Серьезно, я нахожусь под гораздо более сильным давлением, пытаясь закатить мячик в лунку для гольфа с расстояния в пять футов".
Как вы все догадались, статью не я написал, с копирнул с isport.ua
|
